книга 2
из серии
Ростов-на-Дону
2004г
Если вас интересует, зачем и как явились наши современники в те давние, былинные времена, прочтите книгу «За тридевять времён». Впрочем, это можно сделать и потом. А сейчас – смотрите:
вот они, в дремучем Словенском лесу.
Несмотря на ранний час – а солнце только-только взошло – они не спят. Профессор Иван Иваныч Чиж уже умылся и даже сделал несколько приседаний, причём это его нисколько не утомило. Он жизнерадостно улёгся в гамак недалеко от избушки Бабы Яги и бодро читает толстый научный журнал.
Рядом с ним стоит его механическое детище – Дракон. Это сложная помесь компьютера, вездехода и машины времени. Внешне он похож на трёхголового стегозавра, только шеи длиннее. Сейчас он выключен; работают только солнечные батареи, замаскированные под двойной гребень широких пластин на спине и хвосте – накапливают энергию для обратного скачка во времени.
Мальчишки, юные друзья профессора, ночевали во-о-он аж где – у переправы через Вир. Они проснулись ещё раньше профессора. Серёжка разложил этюдник, достал из палатки краски и пытается изобразить Скепы (эти скалы возвышаются из леса на фоне речки), а Андрюшка ловит рыбу. Их подружка Алёнка, приёмная внучка Бабы Яги, бегает от одного мальчика к другому – ей всё интересно. Вместе с ней бегает молодой ручной медведь Потап – просто так.
Мальчишки, польщённые вниманием девочки, вовсю выпендриваются.
Глава первая,
- Ты бы ещё канат взял. Думаешь, рыба такую толстую леску не заметит?
- Тонкая куда-то затерялась. А вдруг большая рыба клюнет…
- Ага. В такой маленькой речке и вдруг большая рыба!
- А ты рисуй себе, не мешай!
- Художник не рисует, а пишет.
- Это живописец пишет, а художник вроде тебя, от слова «худо», только рисует, да и то плохо.
- Получше, чем ты рыбу ловишь!
- Это мы ещё посмотрим.
Через некоторое время:
- Ага! – крикнул Андрюшка.
Плотвичка размером с ладонь закувыркалась в траве.
- Потап, нельзя! – сразу же крикнула Алёнка и отогнала медведя от рыбы.
- Глупая какая-то здесь рыба, - заявил Серёжка. - В наше время, да в такой прозрачной воде ни за что бы не клюнула.
- В наше время такой прозрачной воды и не найдёшь. Ага! – Андрей поймал ещё одну рыбу.
- Это была последняя глупая рыба в этой реке. Больше ты ничего не поймаешь.
- Посмотрим.
- Мальчики, перестаньте ссориться, - встряла в перебранку Алёнка. – А мы с Дракошей тоже здесь рыбу ловили. Только с другого берега.
- Это Дракон ловил, - сказал Серёжка. – А ты на берегу сидела, пока тебя людоеды не утащили.
Девочка грустно кивнула головой и ушла вдоль берега.
- Алёна, извини, я не хотел тебя обидеть! – крикнул Серёжка вслед.
- Дурак ты, Сергей, - сказал Андрюшка. – Кому же приятно такое вспоминать!
- Но ведь кончилось всё хорошо…
А Алёнка и не умела долго обижаться.
- Мальчики! Смотрите, кого я поймала! – крикнула она издали.
Подбежала и вытянула вперёд ладонь, на которой копошилось какое-то странное насекомое.
- На медведку похоже, только меньше, - сказал Андрюшка. – Где ты его поймала?
- Вон там под берегом, в воде.
- Креветка, что ли? – спросил Андрюшка.
- Смотри, Алёна, - показал Сергей пальцем. – У Дракона три головы, а у этой твари – три хвоста.
- Ой, и правда!
- Это матулúка, личинка подёнки.
- Сейчас мы её… - Андрюшка нацепил матулику на крючок. – Посмотрим, будет ли от неё польза.
Серёжка тем временем рассказывал, снова взявшись за кисть:
- Представляете, эти подёнки почти всю жизнь остаются детьми, мне бы так! Личинка живёт два или три года под водой, а потом выползает на воздух…
- А я видела! – перебила Алёнка. – Выползает, шкурка у неё лопается, а изнутри вылетает такая… Такая…
- Очень похожа на большого комара, только с тремя длинными хвостовыми нитями, как и личинка, - сказал Серёжка. – Так вот, взрослая подёнка живёт очень мало, максимум – один день, а то и меньше, два – три часа. Представляете? Три года личинка, а потом всего три часа взрослая. Она даже не ест ничего, успевает только яички отложить.
- Ого! – крикнул Андрюшка.
- Вот тебе и ого!
Но Андрюшкино «ого!» относилось не к Серёжкиной занудной лекции. Леска вдруг натянулась, удилище согнулось дугой и потащило мальчика к речке.
- Ого! – крикнул теперь уже Серёжка. - Тяни, ну что же ты! Ногами как следует упрись!
Андрюшка и так уже напоминал катальщика на водных лыжах. Казалось, ещё чуть-чуть, и заскользит он по реке, даже без лыж.
- Не могу: роса, трава скользкая.
Ему удалось немного отойти от реки, но только за счёт того, что удилище и леска вытянулись в одну линию. И тут его дёрнуло так, что он чуть не выронил удочку. Чтобы не нырнуть, он плюхнулся в обратную сторону, шортами на траву. Серёжка бросил кисточку и вцепился в него сзади. Теперь это было похоже на сказку про репку: Серёжка за Андрюшку, Андрюшка - за удочку. Тянут-потянут. Но рыбу, как и репку, такое количество тянущих явно не устраивало – леска коротко смыкала по сторонам, но к берегу не продвигалась.
- Может, это русалка? Или водяной? – спросил Андрюшка, пыхтя.
- Да ну… Он бы сразу вылез и задал тебе перцу за такие шуточки. Леску наматывай!
- Не получается – катушку заело!
- Алёна! Помоги нам, пожалуйста! – крикнул Серёжка.
Алёнка за Серёжку, Серёжка за Андрюшку, Андрюшка за удочку. Тянут – потянут. Сквозь прозрачные струи угадывалась мощная рыбья спина, а один раз плеснул по воде громадный хвост.
«Акула, что ли?» – подумал Серёжка.
- Алёнка, не так! – сказал Андрюшка. – Подойди к воде и потяни за середину лески вбок, вдоль берега.
Девочка старательно выполнила просьбу. Леска на удивление легко подалась.
- Теперь отпусти!
Это позволило Андрюшке отползти немного назад.
Они повторили этот приём несколько раз, и вскоре рыба была вытащена на берег.
- Ух ты! Стерлядь! Я про них только в книжке читал, - Серёжка лёг рядом с рыбой, чтобы сравнить её длину. – Почти с меня! Килограммов пятнадцать, наверное. Я читал, что самая большая стерлядь была в длину сто двадцать пять сантиметров, а весила шестнадцать кэгэ.
- А ты говорил, что здесь крупной рыбы нет! – Андрюшка чуть не лопался от гордости.
Позже, когда три куска рыбы были посыпаны солью и разложены на железную решётку над костром, Серёжка спросил:
- Как ты догадался, что надо вбок потянуть?
- Темнота! Физику надо учить! – Андрюшка опять начал раздуваться, как индюк. Впрочем, высокомерие у него получалось плохо – сразу было видно, что оно игрушечное.
- Можно подумать, ты учил! Мы её только осенью начнём.
Тем временем Алёнка принесла три больших листа лопуха – вместо тарелок.
- Ну, если честно, я однажды такой фокус видел. Держите, - Андрюшка разложил на листы готовую рыбу. - Мы с отцом ехали по лесной дороге и застряли. Я думал, нам там ночевать придётся. Но отец привязал один конец верёвки к машине, а другой сильно натянул – и к дереву. А потом взялся за середину верёвки и потащил в сторону. Машина вылезла из ямы как миленькая. Отец тогда тоже сказал, что надо физику знать. А ещё, говорит, смотри: верёвка провисает. Как ни старайся её натянуть, она будет провисать. Её небольшого веса будет достаточно, чтобы тебя пересилить, потому, что ты тянешь в одну сторону, а верёвкин вес…
- В противоположную!
- А вот и нет! Не в противоположную, а в пер-пен-ди-ку-лярную, - с трудом выговорил Андрюшка.
- В какую? – не поняла Алёнка.
- В перпендикулярную. Это значит – вбок, - пояснил Серёжка. Его взгляд упал на рыб оставшихся в траве. – А с маленькими что делать?
- Не такие уж они маленькие, - Андрюшка потрогал улов. – Их бы отпустить, но уже поздно… Потапу отдать.
- Потапу не надо, - сказала Алёнка. – Бабушка запретила его кормить. Он должен научиться сам добывать себе еду, и бабушка каждый день с ним занимается.
- Вот если бы уху сварить. Стерляди добавить. Картошка есть, сушёная зелень. «Вот потроха, вот стерляди кусочек»… А котелок мы не взяли.
- Ну, это не проблема, - сказал Серёжка.
- Что, в ладонях будешь варить?
- Нет.
- Или вот ещё способ: набираешь воды в рот, садишься на костёр и ждёшь когда закипит.
- Я эту шутку в младшей ясельной группе знал. Не волнуйся, будет тебе котелок. Чисть рыбу.
- Я помогу! – сразу вызвалась Алёнка.
Андрюшка понизил голос и подмигнул Алёнке:
- Он котелок будет из камня вырубать.
Серёжка спокойно дорисовывал пейзаж.
- Ну что, почистили?
- Да. А вот посуды что-то не видать.
- И картошку почистили?
- Ещё до рыбы.
- Это правильно. Картошку в уху надо бросать раньше. - Серёжка открыл свою папку и достал чистый лист бумаги. - Формат А-три. Пожалуй, подойдёт.
Он сложил из бумаги коробку.
- Жаль, скрепок нет. О! У тебя есть запасные крючки?
- Есть, – Андрей с интересом осмотрел Серёжкино творение. – Похоже на коробку для обуви. А где же котелок?
- Это и есть котелок. Давай крючки. Четыре штуки.
- Это – котелок? Алёна, у меня руки грязные, пожалуйста, потрогай его лоб – не слишком ли горячий.
Сергей взял крючки и скрепил ими бумагу по углам коробки.
- Ты лучше мне помоги. Сними с костра решётку, поднеси к речке.
- Что-то ты темнишь! – Андрей явно не верил Серёжке, но всё же просьбу исполнил.
- Так, - сказал Сергей, – ставим наш котелок на решётку и наливаем воды до верху. Бери с той стороны, отнесём её на костёр. Всё. Подкладывай дровишек.
- Ой, это же у тебя бумага, да? – воскликнула Алёнка. – Она же горит, я видела!
- Ты только картошку сразу не бросай, - вставил Андрей. - Всё равно сейчас твой котелок прогорит. Ещё и костёр зальёт.
- Посмотрим, - сказал Серёжка. Было видно, что он сильно волнуется. Впрочем, не волновался только Потап. Костёр он явно недолюбливал и близко не подходил.
Вскоре вода закипела. «Котелок» только слегка подгорел сверху, где вода не доставала.
- Ура! – закричала Алёнка. Потом уставилась на Серёжку своими зелёными глазами и спросила страшным голосом. – Ты – ведун?
- Просто он где-то огнеупорную бумагу достал, - вставил Андрюшка.
- Нет. Просто физику надо учить.
- Опять какая-то Физика, - сказала Алёнка. – Кто она такая? И почему её надо чему-то учить?
- Не мы её, а она нас должна научить.
- Ну, как учатся грамоте или счёту.
- Или стрельбе из лука.
- Это такая наука. Она занимается… Чем она занимается?
- А вот у Иван Иваныча и спросим. Собираться пора, ато до вечера к избушке не успеем.
Сняли решётку вместе с «котелком» с огня и поели, черпая ложками прямо из него.
Глава вторая,
- Мальчики, а не пора ли нам домой? – спросил профессор.
Спросил совершенно внезапно. Ребята, Алёнка и Потап только что вернулись с речки и строили планы на завтрашний день. Вопрос застал их врасплох – покидать это место так рано им совсем не хотелось.
Серёжка скорчил кислую рожицу:
- Иван Иваныч, ещё один денёк!
- А мы стерлядь поймали, - выдал Андрюшка заготовленную фразу. Потом до него начали доходить слова профессора. – Как же так?
- Мы ещё в Перунову рощу не ходили, - добавила Алёнка.
- Вас родители заждались, - сказал профессор. Это была явная хитрость, и её тут же раскусили.
- Вы же сами говорили, что мы вернёмся в тот же день, из которого отправились сюда, - сразу сообразил Андрей.
- Даже если мы пробудем здесь целый год, они и не заметят, - добавил Серёжка. – Вернёмся-то мы всё равно в то же самое восьмое августа двухтысячного года, из которого отправились сюда.
- Не забывайте, что при этом вы постареете на год, так что заметят, и даже очень. А как я объясню вашим мамам, почему их дети вдруг стали на год старше одноклассников? Как второгодники.
Это замечание разбудило у мальчишек не совесть, а фантазию.
- Зато мы будем самые сильные в классе!
- А я пробуду здесь лет десять, у Бакулы натренируюсь, потом вернусь уже взрослый – покажу тогда Кольке, как ухи крутить!
- Не ухи, а уши.
- Всё равно больно!
- А я поживу здесь лет семьдесят! Вернусь, мама спросит: дедушка, а дедушка, не видели ли вы моего Серёжу? А я – здравствуй, мамочка!
- И её тут же хватит инфаркт!
- Иван Иваныч, а давайте и маму сюда перетащим!
- Ага. И мам, и пап, и бабушек, и дедушек. И учителей, и весь ваш класс. Ну вот что: я вижу, уговоры не помогают, придётся действовать с позиции силы. Завтра мы отправляемся обратно, и никаких возражений! Дракон уже набрал достаточно энергии для скачка. Собирайте вещички, прощайтесь – в вашем распоряжении целый вечер, - профессор резко развернулся на каблуках и зашагал прочь.
- Иван Иваныч, мы сейчас рыбы поджарим! – крикнула Алёнка вдогонку.
- Оставьте мне немного, я потом! – донеслось в ответ.
Некоторое время все молчали.
- Ну во-от… - наконец протянул Андрюшка.
- Всё хорошее всегда быстро кончается, - вздохнул Сергей.
Дракон стоял рядом, понуро опустив головы на траву – он был выключен, и только пластины-батареи потихоньку поворачивались вслед уходящему солнцу. Андрей залез в открытый бок зверя и достал блестящий рулон.
- Ой, что это? – изумилась Алёнка.
- Это называется «фольга», - объяснил мальчик. – Сейчас мы завернём в неё рыбу…
- Не надо! Смотрите, как в ней всё отражается - лучше, чем в воде.
Серёжка тоже нырнул в драконье брюхо и вытащил предмет размером с тетрадку.
- Возьми, - сказал он Алёнке. – Это называется «зеркало».
- Ай! – девочка уже привыкла к тому, что у мальчишек много чудесных вещей, но эта поразила её даже сильнее, чем электрический фонарик.
- Однажды Добрыня выковал щит, в который можно было смотреться, но ваше зеркало гораздо лучше.
- Ещё бы!
Алёнка вдруг погрустнела.
- Что случилось? – спросил Серёжка.
- Добрыню жалко.
- А ведь он пропал из-за нас, - сказал Андрей.
Рыбу ели молча. Алёнка смотрела на угли затухающего костра и вспоминала жаровню в кузнице, блестящего от пота Добрыню и звонкие удары молота по наковальне.
- Ребята, я кое-что придумал! – вдруг сказал Сергей.
Утром профессор бодро вылез из спального мешка, трусцой пробежался вокруг Дракона, умылся прохладной водой и несколько раз присел, подняв вперёд руки. Затем вернулся к палатке и громко скомандовал:
- Мальчишки, подъём!
Только тут он осознал, что мальчишек в палатке не было уже тогда, когда он из неё выбирался.
Оглядевшись, он заметил ещё одно обстоятельство: к палатке была приколота записка:
Иван Иванович!
Кузнец Добрыня пропал по нашей вине. Мы надеемся, что он ещё жив и идём его искать.
Не волнуйтесь за нас, мы скоро вернёмся.
Андрей. Сергей. Алёнка.
Профессор подошёл к избушке и на всякий случай позвал:
- Алёна!
На крылечко вышла Яга:
- Нету её. Ещё ночью она с ребятами куда-то ушла.
- И вы их отпустили?
- А чего волноваться-то? Видать, затеяли чего. Дурных мыслей в их головах отродясь не было, пускай играют. Я им и покушать собрала на дорожку.
- И не боязно вам детей одних из дома отпускать?
- Мил человек, это для тебя дом – четыре стены, а для нас, берегинь, дом – весь Лес. Так что они и сейчас дома.
- Волноваться, пожалуй, надо: кажется, я знаю, куда они ушли.
* * *